lejecal

В романе “Мы” Замятин создает модель Единого Государства, где жизнь каждого четко регламентирована, и человек является лишь винтиком в отлаженном, заранее запрограммированном механизме. Во главе Государства – Благодетель, которому помогают Хранители. Работа – исключительно для всеобщего блага, любовь – только по розовым талонам, имена – какой анахронизм, каждый человек – номер, это обезличивает, усредняет, а обезличенными людьми проще управлять, поскольку они перестают чувствовать себя личностями, неординарными, не похожими на других, со своими достоинствами и недостатками. Вместо одежды – униформа, вместо свободы выбора – полное подчинение, вместо развлечений – хвалебные оды Благодетелю и маршировка под гимн Единого Государства. Казалось бы, в таком строго рациональном, разумном мирке, где эмоции подавляются, а коллективный интерес преобладает над личным, все заранее предопределено, но вот неожиданность – у Д-503 внезапно (о ужас!) начинает образовываться душа. “- Это очень опасно, - пролепетал я. – Неизлечимо, - отрезали ножницы”. Это действительно очень опасно, ведь Д-503 станет Личностью, которая отличается от других, своеобразна и неповторима в своем роде, а главное – почувствует вкус свободы. А этого никак нельзя допустить, потому что в этом случае может начаться эпидемия, и контроль над жизнями “нумеров” будет утерян. Д-503 оказывается не одинок в своей болезни, есть еще люди, которые не хотят такого счастья, при котором удовлетворяются все их потребности, кроме одной – возможности быть собой, а не полностью подчиняться предустановленному порядку и подавить в себе индивидуальность. Приказ, отданным Благодетелем – Великая Операция. Зачем волноваться, бояться, чувствовать, переживать, мучить себя вопросами, сомнениями, иллюзиями, если есть возможность от этого избавиться – удалить фантазию и чувства. Происходит восстание, но все ли получилось так, как задумывали заговорщики?Интересен стиль романа – четкие, отрывистые, резкие предложения, эмоциональное напряжение, которое сквозит во всем повествовании и передается от главного героя читателям, удивительные метафоры: “пожилая луна улыбнется чернильно”, “знакомый, шафранно-желтый шелк, улыбка-уксус, задернутые шторой глаза”, “сладкие, острые, белые зубы; улыбка. Она в раскрытой чашечке кресла – как пчела, в ней жало и мед”, “каменистые ребра и желтые зубы разваливающихся стен”. Вначале все это трудно воспринимается, а потом постепенно втягиваешься, и нелегко оторваться и отойти от этого мирка, где все кажется иллюзорным, искривленным, вроде бы математически выверенным, притягивающим и отталкивающим одновременно. Постоянное движение, динамика событий – один образ сменяется другим, математические термины, используемые для описания: “четырехугольник, и в нем веснушчатое лицо”, “иррациональный корень из минус единицы”, “я нарочно выбрал путь не по гипотенузе, а по двум катетам”, “двоякоизогнутые губы”. На одном из сайтов я столкнулась при обсуждении этого романа с таким комментарием: “Мы никогда и ни за что не сознаемся, что именно о такой операции иногда втайне мечтаем… Не так ли?” Я бы очень хотела поверить в то, что это не так, что мы другие, не мечтаем и не хотим превратиться в зомби, послушных роботов, механически и равнодушно смотрящих на мир, ничего не чувствующих, но до конца поверить в это не могу. Что-то мешает…